| AFPortal | ||
|
Вашему вниманию предлагается произведение писателя фантаста Борового Сергея Ивановича На пороге безвременья.
Он терпеливо ждал в полной неподвижности, стоя у высокого стрельчатого окна. Сухощавый, изящно одетый мужчина, тяжело опирающийся на массивную деревянную трость. Мысли его витали очень далеко отсюда, рассеянный взгляд странных изумрудных глаз бесцельно блуждал по зубчатой кромке далёкого леса. Недавно закатившееся за горизонт солнце подвело итоговую черту под длинным и тихим вечером. То было его любимое время суток, когда сумерки буквально на глазах сгущаются, одеваясь в чёрный бархат. И наступает ночь. А с ней приходит Тьма, привычно обволакивающая, мягкая. Родная для него, но такая пугающе страшная для непосвящённых. Его невероятно острый слух уловил клёкот и приглушенный шорох крыльев. За окном мелькнула массивная тень, и что-то тяжёлое с глухим стуком ударило в стекло. Громко хлопая крыльями, ночной гость отлетел назад, лишь затем, чтобы через миг повторить неудачную попытку проникнуть в комнату. Вестник возвратился? Пора б уже, срок выходит, вот только тот не станет так глупо и настойчиво биться в заговоренное СНАРУЖИ окно. Нет, это не Вестник. Клянусь Кровью, неужели опять пожаловал в гости очередной Кришти? Вот ведь повадились, говоруны проклятые! –– Ка-а-рр! Точно, ворон. Взявшись за окованные медью ручки, он легко толкнул вперёд резные створки окна. Полной грудью, с наслаждением вдохнул тревожный запах этой поздней осени; комнату наполнил горький аромат миндаля. На небе ярко горели звёзды; редкие клочковатые тучи неторопливо ползли на восток. Свет огромной, изжёлта-тёмной луны тотчас проник в полутёмную комнату. Таинственно мерцая, он белой ртутью растёкся по воздуху. Тёмная, словно вырезанная по трафарету, тень мужчины с тростью легла на стылый мраморный пол. Ему всегда нравились луна и её невесомо призрачное сияние. –– Ка-а-рр! –– вновь громко возопил ворон. Колотя большими крыльями, он опустился на старую потрескавшуюся ставню, заходившую ходуном под весом Кришти. Как только она его держит, гиганта пернатого. –– Вла-а-д! Ка-а-рр! Я посла-а-н своими сородичами. Мы пр-ротестуем! Вы поступаете на-а-м во вр-ред! Тот, кого звали Влад, в лёгком раздражении покачал головой. Его длинные, тщательно ухоженные, чуть подвитые на концах волосы роскошным чёрным покрывалом легли на алебастрово бледное лицо. Привычным жестом отбросив их в сторону, Влад неожиданно улыбнулся. Его тонкие бескровные губы поползли вверх, чуть оживляя худое аскетичное лицо. Он, проживший так много, что давно потерял счёт оставленным позади годам, умел улыбаться по-разному. Мог сладко и обольстительно, невероятно любезно, что всегда располагало к нему дам, действуя на слабые женские сердца просто безотказно. А мог и вот так, как, например, сейчас, холодно и беспощадно. Правда, отталкивающий холод данной улыбки совершенно не вязался с неизбывной грустью, давным-давно поселившейся в прозрачно изумрудных глазах самого старого жителя этого мира. –– Ка-а-рр! Что ты ответишь Вла-а-д! Ты ведь не забер-рёшь его?! Пернатых пустобрехов бесполезно отгонять. Кришти не улетит, он будет бесконечно долго кружить вокруг замка, досаждая его хозяину докучливым карканьем. Влад чуть наклонился вперёд, выглядывая из окна. Его челюсть, невероятно увеличившись в размерах, выдвинулась вперёд и на манер пращи ударила в раскачивавшегося на ставне ворона. Она легко, словно тряпичную куклу смяла Кришти, стремительно перемалывая крупное тело птицы жерновами челюстей. Спустя некоторое время рот Влада принял нормальные размеры, надушенным платком он тщательно вытер испачканные губы. В настежь распахнутое окно стремглав влетел Вестник. Рваные перепончатые крылья с трудом держали его в воздухе, густая шерсть на боках свалялась, обильно испятнанная своей и чужой кровью. Тяжёлое дыхание, однако, не помешало ему с ходу выпалить: –– Мы привели… привели его, хозяин! –– Почему вы задержались? –– Кришти. Их тысячи, хозяин! Влад кивнул, принимая оправдание не слишком расторопного слуги. Кришти. Крылатое племя в последние годы действительно расплодилось до ранее немыслимых пределов. Ну, ничего, недолго им осталось. –– Пусть он поднимется сюда, ко мне. –– Да, хозяин. Вестник с шумом выпорхнул в окно. Отвернувшись, Влад, холодный и бесстрастный, снова принялся ждать. Он никогда и никуда не спешил. Ему, Владыке Тьмы, пожалуй, и не ведомо было такое понятие, как время. Он в нём совершенно не нуждался. Сиюминутные же заботы смертных для Короля Нетопырей проходили незамеченными. Они абсолютно не волновали и не заботили его. Однако, в последние дни родной ему мир, столетиями, исподволь исходивший гноем перемен, разительным образом изменился. И мысли Влада, отвратившись от Вечного обратились к насущному, к недалекому будущему, от которого не так-то просто будет отмахнуться. Они, эти раздумья о подступающей эре безвременья, настойчиво точили его изнутри, как черви земную твердь. Заскрипели ступени, завздыхали половицы старой, давно нехоженой лестницы. Ближе, ещё, совсем рядом. Влад негромко щёлкнул пальцами левой руки, и над входом зажглись свечи, немного, но в количестве достаточном, чтобы ощутимо отогнать мрак к стенам. Он вошёл. Сам. Без принуждения и понуканий со стороны его слуг. С глубоко поникшей головой. –– Здравствуй, человек. На пороге в нерешительности застыла тоненькая фигура девочки, лет тринадцати. Грязные тело и одежда, давно не знавшие мыла и чистой воды. Её путанные, в колтунах волосы, когда-то белоснежные, как видел истинным зрением Влад, теперь более всего походили на серую пыльную ветошь. Она не поднимала взгляда от мраморного пола, усердно пряча от Короля Нетопырей небесно голубые глаза. –– Почему ты не смотришь на меня? –– Боюсь. Тихий голос, неотличимый от шепота. Влад опять не удержался от улыбки, на короткое мгновение обнажившей два ряда бритвенно острых зубов. Люди этого мира давно покорились ему, страх глубоко укоренился в них. К смирению не привыкают, ему учатся, из поколения в поколение. Оно тяжёлым наследством переходит от отца к сыну, от матери к дочери. А как точно замечено в одной мудрой людской пословице: от судьбы не уйдёшь. Так вот для них –– он и есть, эта столь осязаемая судьба. Неотвратимая. Но эти люди… Совершенно не понимающие подлинной сути Обращения! Им даруют бессмертие взамен прошлой жизни, и пусть даже оно делает их рабами крови, что в данном сверхвыгодном размене не устраивает короткоживущих? Что может не нравиться им? Не каждому и это дано, вон сколько крестов на погостах. Но так было раньше. В старом, гибнущем сейчас мире. –– Не бойся. Я не коснусь твоей души. –– Разве так бывает? Человеческая дочь не верила его словам. Влад не стал убеждать её в обратном. Сейчас она не способна отличать правду ото лжи. Да и не важно это. Пока. –– Ты знаешь, что ты осталась совсем одна из всего своего рода? Мир обезлюдел. –– Я могу… представить это себе. Она ещё больше понурила голову. –– Обращённые и их слуги умирают. Лишённые свежей крови, они вынуждены питаться падалью, а трупный яд одинаково губителен для всех. Похоже, я ошибся, даровав Обращённым слишком много воли. Чувствую, моё правление подходит к концу, веками процветавшее Царство Ночи обречено. Я не ошибаюсь в таких вещах. Дав волю гневу, Влад с силой вонзил тонкое остриё трости в алый мрамор пола. Глубоко войдя в камень, трость, не падая, так и осталась стоять, когда Король Нетопырей скрестил руки на груди. –– Я больше не ощущаю себя правителем этого мира. Жизнь, здесь, умерла. Скажи мне, человеческая дочь, что я должен сделать, чтобы добиться твоего расположения? Девочка опешила. Неуверенно переступая с ноги на ногу, она продолжала неотрывно смотреть в пол. Владыка Тьмы не может о таком спрашивать. Она шла сюда, готовая принять свою участь, разделить судьбу, постигшую всех людей, и никак не ожидала подобного разговора. Девочка молчала, судорожно ища подходящие слова для достойного ответа. Жуткий Владыка Тьмы просто не может домогаться её дружбы. Люди для него всего лишь средство для удовлетворения Вечного Голода. Сосуды, которые он опустошает движимый желанием притупить Ужасную Жажду. В ином качестве, прежде, Владыка Тьмы их и не рассматривал. Но то было раньше. Старый мир, похоже, умирал, давая начало новому порядку. Влад ждал, в полной неподвижности, храня молчание. Очередной, лишь Тьма знает какой по счёту, Кришти, надрывая глотку, пронзительным криком оповещал обитателей замка о своём появлении. Ведя себя ещё более нагло, чем его предшественники, он, спикировав вниз, по-хозяйски уселся на резном карнизе. Безжалостно царапая когтями старое дерево, ворон долго ерзал на маленьком для него подоконнике. Наконец устроившись, он посмотрел на находящихся в комнате вначале правым, потом левым глазом. –– Ка-а-рр! Человеческая дочь опасливо съёжилась. Её маленькие ладошки сжались в крепкие, сбитые на костяшках кулачки. Как отметил ничего не упускающий Влад, она лишь с виду казалось беспомощной и беззащитной. И это правильно, так и должно быть, в противном случае она бы просто не выжила. Выросшая в самом сердце владений Короля Нетопырей, среди тревог и опасностей враждебного людям Царства Ночи, девочка всегда была готова дать отпор любому живому или не-живому существу. Последняя из некогда многочисленного рода людского. Ей отчаянно везло, что само по себе достойно всяческого уважения. Но дело ведь не только и не столько в удаче, ведь, как доподлинно известно каждому по-настоящему мудрому: судьба благоволит лишь к сильным. К тем, у кого достанет ума и воли, правильно распорядиться её скупыми дарами. –– Ка-а-рр! Вла-а-д! Отдай человека на-а-м! Мы гиб-бнем! Владыка Тьмы молчал. Впервые в его бесконечно долгой жизни он оставлял право выбора за человеком. Девочка пусть и не сразу, но поняла это. Она нашла в себе силы с вызовом посмотреть на продолжающего ерзать на подоконнике Кришти. –– Гнусные падальщики! Голос тихий, но больше не похожий на шёпот. –– Ка-а-рр! Старые законы попраны! На-а-м не дают главного! –– ворон устрашающе нахохлился, распуша огромные крылья. –– На-а-м не оставляют мертвечины! Обращённые с холодной кожей тра-а-вят нас своей плотью! Без человечины наше потомство слабеет и вырождается. Ка-а-рр! Дети наши теряют разум! Это не спра-а-ведливо! Мы пр-ротестуем против такого отношения к нам! Оно в корне неправильно! Девочка, осмелев, скроила презрительную гримасу. Брезгливая, полная небрежения ухмылка перекосила её худенькое лицо, превращая его в отвратительную маску. Девочка радовалась, она торжествовала, упиваясь горем и бедами давних недругов –– Влад понимал и одобрял поведение дочери человеческой. Только так и надо относиться к тем, кто, проявляя постыдную слабость, униженно склоняясь, просит, а по сути клянчит о помощи. Они действительно достойны презрения. –– Не одним нам…погибать, –– сказала, словно плюнула она. Растопыривший крылья Кришти готов был броситься на человека и даже успел покрыть половину разделявшего их расстояния, когда его остановила рука Владыки Тьмы. Ткнувшись клювом в широкий рукав раззолоченного камзола, ворон остановился, как если бы на пути его встал непреодолимый каменный монолит. Лететь дальше, рискуя вызвать гнев Короля Нетопырей, Кришти не стал. Виновато сгорбившись, он присел на вытянутую вперёд руку Владыки Тьмы. Тот даже не дрогнул, хотя говорящий ворон Царства Ночи размерами не уступал серому охотничьему волкодаву. –– Я принял решение, Кришти. И ни тебе и никому другому не дано его оспорить. Будет так, как я скажу. Царству Ночи, в теперешнем его виде, пришёл конец. Похоже, вот прямо сейчас, на наших глазах, настаёт она, эпоха безвременья. Долгая пора заката и упадка. А это значит, что всем нам придётся надолго, если не навсегда оставить давно обжитые места. Вы, Кришти, лучше других знаете, чем это грозит мне. Вне стен родового замка я неизбежно потеряю в Силе. –– Ка-а-рр! Ворон вроде не спорил, соглашаясь, поддерживая решение Владыки Тьмы. Человеческая дочь, от волнения чуть приоткрыв рот, с неослабным вниманием вслушивалась в его слова. Опытный кукловод, привыкший манипулировать более слабыми, Влад с лёгкостью держал их обоих… –– Мои слуги готовят корабль. Мы поплывём на восток, и пусть Тьма милосердно позволит нам быстрее достичь земель, где все найдут приют. От Обращённых я отрекусь, так или иначе, они обречены; их слишком много, всех мне не спасти... Даст Кровь, отстрою родовое гнездо. Уверен, что не растеряю собственного могущества до конца, и титул Владыки Тьмы будет безраздельно принадлежать мне и на другой оконечности мира. Длительное забвение Королю Нетопырей не грозит…Что касается вас, долгое время деливших со мной этот мир, то, человек, –– Влад отвесил неожиданно изящный поклон в сторону с готовностью зардевшейся девочки, –– оставит здесь своё прошлое и страх. Взамен он получит надежду и право на ещё одну попытку. Вам, Кришти, удастся спасти лишь ваши жизни, но разум вас оставит. На веки вечные. Никто не смел ему перечить. Влад, вырвав трость из пошедшего трещинами пола, поднял лицо к высокому куполу потолка. Голос его звучал громко и торжественно, набрякшие алым глаза теперь горели яростным рубиновым огнём. Но жар этот был печален, словно всполохи затихающего пламени, в последний раз озаряющие догоравшее пожарище. –– Я ухожу, сласть и горе моё, гордая Атлантида! За долгие века ты и мне стала матерью. Я ухожу и забираю с собой дочь твою. Не вспоминай обо мне, оставляю тебя навсегда. И хоть изгнание моё добровольно, в горе великом, я готов проклясть тебя за своё рождение здесь, так пусть же земли твои не достанутся никому! Ты уйдёшь в забвение, как и я. Вместе со мной. Вот только я готов заново родиться... Значит, так и быть посему! Я сказал! Король Нетопырей Влад Цепеш, запахнувшись поплотнее в чернильно-темный плащ, направился к выходу. Кришти, громко каркнув на прощание, вылетел в окно. Дочь человеческая, при рождении принявшая имя Лилит, посторонилась, пропуская вперёд спешащего на корабль Короля Нетопырей. А за их спинами медленно угасали свечи, погружая опустевший замок в привычный для него сумрак. Который навсегда теперь поселиться в осиротивших стенах родового гнезда Цепешей. И власть его продлится до тех самых пор, пока Атлантида, волей страшного проклятья Владыки Тьмы, не погрузится на дно морское…
Andreas Roupert Melltbi Октябрь 2006 г. |
||