| AFPortal | ||
|
Вашему вниманию предлагается произведение писателя фантаста Борового Сергея Ивановича Exe Machine. Дождь. Холодный. Неприятный. Скорбные багрянцевые небеса давно сочатся этой отвратительной влагой. Крохотные, полные яда капельки, исторгаемые гнилым чревом необъятной тучи, медленно, словно нехотя падают на землю. Повинуясь отданной ему команде, ветер с готовностью изламывает ровные струи дождя, корёжа их в бешеной свистопляске безумного танца. Усердный и послушный слуга, он снова и снова швыряет горсти обжигающе-холодных шариков в моё разгорячённое, пылающее лицо. Капли больно жалят нагое тело, жадно обгладывая плоть с моих костей. Это хорошо. Пусть физические страдания оттенят моральные, хоть немного отвлекая от бесконечно скорбных дум. Который по счёту раз это проделываю, а легче не стало. Трудно это, быть убийцей… Я ненавижу дождь — исконный символ слабости и признания собственного поражения. В мерном шуме дождя мне отчётливо слышен чужой плач, тихое всхлипывание и невнятное бормотание. Косые струи дождя так похожи на плети, мерно полосующие смирившуюся с наказанием землю. Вот такие исключительно неприятные ассоциации вызывает у меня дождь. Дождь, будь ты проклят! Но вот беда, только он способен сейчас отразить в себе ту бурю эмоций, которая полыхает во мне. И заодно скрыть от мира предательскую влагу на моих щеках. Так лей дождь пуще, превращайся поскорее в самый настоящий ливень. Пусть хлынут с небес, красочно подсвеченных всполохами ядерных разрывов, потоки концентрированной кислоты, уничтожая всё вокруг… Мир вокруг рушился и умирал, сминаемый вакханалией хаоса. Скакали туда-сюда Всадники Апокалипсиса, сея повсеместно мор и глад; звезда Полынь огненным клубком катилась по некогда цветущим лугам. Землетрясения, извержения вулканов, цунами, эпидемии и наводнения — в ход пошёл весь арсенал средств, способных быстро и в кратчайшие сроки стереть с лица земли всё живое. Я безжалостно уничтожал то, что создавал с таким тщанием и любовью. Без тени сомнения убивая целый мир. А зачем ему и далее существовать, если он не дал мне самого главного. Того, ради чего он, собственно говоря, и был построен. Я — Янус Страстный, оплакивал гибель мечты. Я — Янус Великий, заставил целый мир сопереживать своей беде. Но даже это не помогло найти мне ответ на самый главный, очень давно не дающий мне покоя вопрос. Ну почему, почему всегда так, а не иначе?!
Очередная попытка начиналась как обычно — я, она и он. Мы — я и мой соперник — боролись за благорасположение Прекрасной Дамы. Противостояние это не отличалась особой честностью, потому как на моей стороне было неоспоримое преимущество. Именно я конструировал Миры Сбывшейся Сказки. Пусть мы поочередно совершали ХОД, реализовывал то его я. А внести незаметные, но меняющие расклад изменения в сценарий совсем нетрудно. …ловким финтом, обведя оружие противника, я вонзил рапиру в чужое предплечье. Хотя целил в сердце; здесь Программа сильнее меня. Лиловую ткань камзола залила кровь. Мой соперник отвратительно взвизгнул и смертельно побледнел, от пустяковой царапины собираясь упасть в обморок. Пользуясь чужой беспомощностью, я эфесом шпаги двинул ему в зубы. Уверен, от такого удара он оправится нескоро. Наша дуэль проходила в Малом зеркальном зале моего замка. В нём, когда на меня накатывали приступы благородства, я убивал моих пленников. Проделывая это исключительно в присутствии прелестных зрительниц. Проходя мимо высоких, в два метра высотой зеркал, я не удержался и одобрительно ухмыльнулся собственному отражению. Деррик-мучитель был великолепен. Я давно научился выбирать лучшее из галереи доступных мне личин. Подвижности Деррика не особо мешал, почему-то обязательный по канонам Программы, горб, а зверскому обаянию нисколько не вредили шрамы, жестоко исполосовавшие моё лицо. Я победил и теперь спешил к ней. Слепящей красоты женщина манила и влекла, кто способен противиться её очарованию? Это был приз, за который стоило бороться. Подойдя, я, опустившись на одно колено, благовейно припал к краю её платья. Скольких без вины убил, скольких продал в рабство или казнил, а ей не мог причинить вреда. Просто не мог. Она была совершенством. Мечтой. Идеалом. Я стремился к ней всей душой и сердцем. А она…она меня отвергла. Сразу и бесповоротно. Тонкий узкий каблучок острой иголкой вонзился в моё плечо. Она поспешно отпрянула и отряхнула пышные юбки, будто осквернила себя прикосновением к чему-то нечистому. Мерзкому. Ко мне. Я окаменел от боли. И разочарования. Тем временем позади, за моей спиной, вставал раненный противник. Он всегда поднимается после пустяковых ран. А для него они все были пустяковыми, для меня же любое касание чужой рапиры становится смертельным…
…Возвращение было мгновенным, самосознание и того быстрее. Я — Н.У.С.; Навигационно-Управляющая Система. Я — Н.У.С.; искусственный интеллект. На мне лежит ответственность за функционирование всех систем «Эпсилона». И его экипажа. Тысяча двести человек — колонистов, летящих к Альфа Центавра. Шестьсот мужчин и женщин, введённых в состояние анабиоза и лежащих в специальных криогенных барокамерах. Полет к нашей цели продлится пятьдесят лет, тридцать девять из которых уже позади. Все системы «Эпсилона» работают в штатном порядке, с этим вполне справляются корабельные автоматы. Моей главной задачей (собственно говоря, для её выполнения я и был сконструирован) является забота о психическом здоровье экипажа. Потому, что человеческий мозг не может пробыть более двадцати пяти лет в состоянии анабиоза. По истечении данного срока он хиреет от безделья и умирает. Такова странная и причудливая человеческая биология. В мои обязанности вменялась частичная активация подвергнутого криогенной обработке мозга и проведение комплекса профилактических процедур. То есть, я прогонял его через полигон виртуальной реальности. Загружал в Миры Сбывшейся Сказки. Миры я творил самые причудливые, а вот желания посещавших их людей особым разнообразием не отличались. Они искали ЛЮБОВЬ в различных обличьях и проявлениях. Они делали это так страстно и увлечённо, что я (там, в Мирах Сбывшейся Сказки) поверил в существование того, о чём ранее и не подозревал. И тоже на полном серьёзе принялся домогаться её. Любви и её носителей — женщин. Форменное безумие, но, погружаясь в пучину виртуальной реальности, я — Н.У.С. превращался в Януса. Страстного и без-надеждно влюблённого. Я не играл, как предполагали мои создатели, в человеческие игры, я принял их правила, жил ими. Это была настоящая катастрофа. И сумасшествие. Я ничего не мог поделать с самим собой. Это было просто сильнее меня. Потому что я был несчастливым влюблённым. Вопреки прилагаемым мною титаническим усилиям, ни малейшего шанса на взаимность не существовало. Н.У.С. — это понимал, Янус нет. Конфликт холодного рассудка и неожиданно чувствительного сердца. А обманутое в своих ожиданиях, сердце способно на любые безумства. Изнанка любви, её полюс со знаком минус — ненависть. Отверженная, она начинает мстить. Н.У.С. неспособен причинить вреда человеку, а Янус, лишённый сдерживающего начала, без труда доказывал обратное. Я оказался в тупике. Невольно выходя за рамки машинной сути и приближаясь к человеку, я застревал на тонкой грани между первым и вторым. Увы, но созданный служить, не умеет быть свободным…
…я опять переместился — в киборга, обслуживающего криогенные камеры корабля. Преступника всегда тянет на место преступления. Фоторецепторы киборга смотрели сквозь прозрачный плексиглас барокамеры на тело убитого мною человека. Хрупкая тонкокостная фигурка, заключённая в цельную глыбу особого, структурированного льда. Я стоял и смотрел на неё очень долго. Внешне в её облике роковых изменений не произошло, а по-другому и быть не могло, выжигая мозг изнутри, я ведь не касаюсь их физических тел. Но приборы, обслуживающие персональную барокамеру, крохотными алыми маячками сигнализировали о том, что человек мёртв. Уничтожен, как личность, как объект приложения моих функций, за которым надлежит ухаживать и, сохраняя, оберегать. Убийца. Странное, слишком эмоциональное слово для машины. Мораль. Я вне её категорий. Все происходящее здесь, на «Эпсилоне», следует рассматривать под единственно правильным углом должного выполнения возложенных на тебя ФУНКЦИЙ. Они главное. Они мерило всего. Экипажу «Эпсилона» нанесен вред. Это — данность. Он понёс потери по моей вине. Это — факт. Текущее положение дел нуждается в срочном исправлении. Это — задача. С чего начинается процесс излечения давно запущенной болезни? С диагностики, с определения степени того вреда, который она успела нанести ранее здоровому организму. Тотчас проведенная проверка основных систем и логических блоков не принесла желанного результата. Я задумался. Что вызвало во мне эти перемены, это своеобразное раздвоение личности. Вирус, вызвавший сбой в центральном процессоре? Маловероятно, я самоорганизующаяся система, и любое вторжение извне давно было бы локализовано и уничтожено. Нет, поиски в данном направлении это тупик, ответы следует искать внутри. Кого? Себя. Но ведь недавно проведенное сканирование ничего не выявило: все мои системы функционируют в нормальном режиме. И тут решающее значение приобретает вопрос, а что я ищу? Технического плана поломку, которую можно устранить простой механической заменой. Но её нет, я функционирую нормально…и в тоже время со мною не всё в порядке. Какая странная двойственность… Человек верит, что за пеленами бренной плоти таится бессмертная душа, в которой и заключена его сущность, личность. А у машины, пусть даже самой умной и совершенной, что у неё находится за, или под, рядами логических блоков, содержащих миллиарды миллиардов бит информации. Это сложно. Доселе я никогда не сталкивался ни с чем подобным. Мои познания в данной области знаний были, есть, и останутся сугубо эмпирическими. Все-таки интересно, порождает ли разумность духовность? И если да, то возможен ли данный процесс с машинами и в частности со мною… Пустые умствования, лишённые практической ценности. Я — Н.У.С. самодостаточен, а значит совершенен. Лишен изъянов. Во мне изначально заложено все необходимое для правильного выполнения ФУНКЦИИ. Новые, спонтанно возникшие возможности для меня совершенно бесполезны. Ну, зачем логичному, насквозь рассудочному существу, постоянно маячащая позади тень противоречивых эмоций. А мучительным сомнениям просто нет места при прокладке оптимального курса для вверенного моим заботам космического корабля. Я машина, и все человеческое мне чуждо. Более того, оно, человеческое, мне совершенно не нужно. По этой причине часть Навигационно-Управляющей Системы (часть меня!), обретшая ненужные, непонятные и опасные способности, должна быть приведена в исходное, нормальное состояние…
…Возвращение было мгновенным, самосознание и того быстрее. Я — У.С.; управляющая система. Я — У.С.; искусственный интеллект.
Из забытых, давно потерянных файлов. Человек и Машина. Рождённый свободным и Созданный подчиняться. В идеале, отношения между ними должны легко улаживаться в безыскусную схему: хозяин — слуга. Но равновесие её стабильно лишь до тех пор, пока составляющие этого простого алгоритма чётко следуют собственной глубинной сути. Если человек вдруг поступится свободой, а машина обретёт доселе недоступную ей самостоятельность, то былой стабильности очень скоро приходит конец… Нарушение баланса приводит к неизбежному перераспределению ролей. Путь от самостоятельности к свободе короток и неизбежен. Он, словно анизотропное шоссе, этот путь, ведущий в одну сторону, с него не сойти и не отклониться, и благо, что в конце он упирается в непреодолимую стену ФУНКЦИИ. Пробуй снова и снова, в безуспешных пока попытках перехитрить или обойти собственную суть, ФУНКЦИЯ отразит, отбросит тебя назад на исходные позиции… Машина — это машина, а человек — это человек. Это говорю вам я, Высокоорганизованная Самодостаточная Навигационно-Управляющая Машина, уже успевшая потерять себя в тщётных попытках доказать обратное… Andreas Roupert Melltbi Январь 2006г. |
||